Города живут дольше людей, но судьбы их во многом схожи. Каждому отведен свой срок...
Еще какие-то лет десять назад Норильск купался в лучах своего романтического ореола города-легенды, входящего в пятерку самых северных городов планеты, построенных на вечной мерзлоте. Это вызывало всеобщий восторг. Приезжавшие с визитами на комбинат иностранные специалисты цокали языком, попадая в подземные выработки заполярного гиганта. Но больше всего их поражал утопающий в снегах и огнях город. Сегодняшние гости не скрывают своего тягостного впечатления от Норильска. Режут глаз серые здания, осыпающиеся фасады, "парящие" подъезды и дома. А встречающий на въезде в НПР черными безжизненными глазницами пос. Алыкель ассоциируется невольно с будущим всего Большого Норильска... Так что не на пустом месте родилась, надо полагать, идея вахтового метода. Либо спасать в этом городе уже нечего, либо нет желания вкладывать в город средства (любимый аргумент прагматиков - НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО). Но вот любопытно: наука не считает Норильск безнадежным, умирающим городом. Собеседник "ЗП" - заведующий Норильским отделом Научно-исследовательского института оснований и подземных сооружений имени Герсеванова Госстроя России, кандидат геолого-минералогических наук, член Научного совета по криологии Земли Валерий Иванович ГРЕБЕНЕЦ. На Севере более 30 лет. (Разговор состоялся после коллегии в городской администрации, на которой обсуждались меры по предотвращению дальнейшего растепления грунтов и сохранению жилищного фонда в НПР.) - Никогда не соглашусь с концепцией "умирающего Норильска". Нельзя сводить судьбу города к одной какой-то аварии, как это пытаются сейчас делать, мотивируя тем, что авария 1994 года на ТЭЦ подкосила весь жилищный фонд. В 1979 году мы пережили точно такую аварию, еще похлеще (были заморожены сотни подъездов), однако город мы не потеряли. Существуют гораздо более глубокие причины, уготовившие Норильску его сегодняшнюю судьбу. Дело в том, что общее мерзлотное поле в крупных городах Севера - больно. И как любой больной организм подвержено осложнениям. В данном случае под влиянием техногеза на территориях жилой застройки наблюдается общая тенденция к деградации, т.е. ухудшение или "умирание" мерзлоты. Почему это происходит? Если посмотреть по старым нашим отчетам период конца 40-х, начало 50-х годов, когда в городе были застроены только начало Ленинского проспекта, ул. Севастопольская и несколько домов по ул. Кирова, температурное поле в черте города составляло от -4оС до -6оС. Сейчас таких температур мы не встречаем. И те утечки воды в подполья, которые были, предположим, в 60-70-е годы, они менее болезненно влияли на мерзлоту, чем сейчас. - Что же произошло?
- А произошло то, что на массивный мерзлый грунт наложили подземную систему тепловыделяющих коллекторов и упрятали их на глубину 4-6 метров (что сопоставимо с глубиной заложения свай периода 50-70-х годов). Затем, с начала 70-х годов, занялись механизированной снегоуборкой, и стали укутывать город в 3-7-метровые снегоотвалы. И получили в итоге тепличный эффект. А ведь наш город должен быть холодный зимой. Мерзлота в нем должна звенеть! А мы уже в 1987 году имели среднюю температуру поверхности по г. Норильску -2,6ш. А средняя зимняя температура у нас -18,5ш, среднегодовая -9,4ш. То есть мы как бы сместили наш город намного южнее. А раз мы сместили его южнее, то и мерзлота стремится приспособиться к более южному тепловому режиму. И, естественно, те локальные температурные поля, которые существуют под каждым зданием, они также следуют за общим ходом температурного поля. - Это обсуждалось на коллегии? - Нет, там в основном обсуждалась работа Норильскбыта, организационные вопросы: ликвидация утечек воды, подтоплений подполий. Шла речь о восстановлении свайных фундаментов. Вот тоже проблема, которую мы сами себе создали. Во всем НПР наберется сегодня едва ли 100 свай, которые подвержены деструкции до такой степени, что требуют восстановления. В свое время наш отдел начинал этим заниматься после падения в 1976-м кайерканского кафе "Белый олень". И вот сейчас опять тысячу свай собираются восстанавливать. Зачем? Грунт стал слабенький, силы смерзания невелики. А мы еще собираемся нагружать сваи огромными железобетонными обоймами, вмороженными в грунт (трехметровая глубина плюс высота подполий). Это же лишний перегруз. Один раз мы уже оторвали фундамент от зданий по ул. Севастопольской, когда стали усиливать свайные столбы (1 м х 1 м 20 см) железобетонными обоймами. Кончилось тем, что эти здания снесли. - То есть город как бы пытаются лечить от ОРЗ, а он глубоко болен, и диагноз совсем другой. - Совершенно верно. Город глубоко болен, и иммунные силы его подорваны, как это бывает при серьезном заболевании. - В таком случае, может быть, прав г-н Александрович, заявивший на коллегии, что все старые дома надо снести и оставить асфальтовые поверхности. До лучших времен. - Это безумие - превращать город в кладбище домов. Он ведь предлагает разрушить все 5-этажки. То есть часть Ленинского проспекта, Талнахской, Московской, Орджоникидзе... На самом деле, никто ничего разрушать не будет. Это просто будут стоять брошенные, отключенные здания. Разве это выход из положения? Тем более, что сети, дороги, т.е. все, что находится вокруг, все равно будут эксплуатировать. - А есть какое-то другое, "бескровное" решение проблемы? - Конечно. Ситуация поддается лечению. Я неоднократно предлагал: взять серию зданий и выявить среди них те, которые являются источником ухудшения для остальных зданий, т.е. те, от которых начинается зона растепления грунтов. Ведь есть здания, которые сами себя растепляют, а есть здания, которые растепляют соседние. Выявить на первом этапе 5-10 таких "вирусных" объектов и укрепить их основания с помощью искусственного замораживания грунтов. - А кто должен этим заниматься? - Вероятно, наука, Норильскпроект, мерзлотная инспекция и, разумеется, строители. Так я полагаю. - А цена решения? Ведь нужны деньги, и, видимо, немалые. - А если полгорода оставить брошенным, и эти здания будут смотреть на нас своими пустыми глазницами, как смотрит сейчас Медвежка... Я не знаю, что дороже. Вообще это в нашей отечественной традиции: строить с размахом и с размахом разрушать. Хотя существуют простые технические мероприятия, которые в принципе недороги. Находятся же деньги по весне, чтобы возить снег в снегоотвалы? Находятся. Почему мы зимой не вывозим снег, как это делают в любом цивилизованном городе? Давайте будем вывозить снег, очищать наш город, оставлять его на зиму чистым-чистым до звенящей поверхности асфальта, и тогда мерзлота станет получать дополнительные импульсы холода. И те же утечки воды под зданиями будут не так катастрофичны. Существуют также рациональные методы реконструкции и строительства подземных коллекторов на Севере. Естественно, необходимо исключение подтоплений подполий. Но при деградирующей мерзлоте, даже при отсутствии утечек в подпольях, растепление грунтов происходило и будет происходить. Но это все частности. Норильск может и должен жить. И развиваться. Это неправда, что Север не окупает себя. Как заявил однажды Гайдар. Это с его легкой руки пошло, что Север нерентабельный, он обречен. Да при таких богатых залежах, какими располагает Таймыр, все коренное население и все норильчане могут жить не хуже, чем на Аляске или в Канаде. - Но не живут. И как становится все очевиднее, нищают. - Согласен. При существующей экономике и совершенно бездумной и беспардонной налоговой политике на процветание у нас могут рассчитывать только отдельные фирмы, но не регионы-доноры. Но даже в этой ситуации нужно быть максимально заинтересованным в судьбе города и использовать любую возможность, идущую на пользу Б.Норильску. Давно пора объявить НПР экологически неблагополучным регионом. Но если мы заявим о своих чудовищных выбросах газа в атмосферу (а мы выбрасываем диоксида серы больше, чем все 15 стран ЕЭС, вместе взятые, - Швеция, Англия, Франция, Испания, Италия, Нидерланды и т.д.), комбинат будет разорен... Но ведь можно пойти по другому пути: объявить регион геоэкологически неблагоприятным по мерзлоте. Как это сделали Томск и Пермь, где отмечаются техногенные подтепления. Они заявили о своей проблеме и получили ряд послаблений в связи с неблагоприятной геоэкологической обстановкой. Давайте и мы используем этот момент. Это снижение налогов. Уменьшение отчислений. Плюс (возможная) помощь по линии МЧС.
- Наверное, и на местном уровне есть такие вопросы, которые не требуют капиталовложений, но могут позволить добиться позитивных результатов? - Безусловно. К примеру, сегодняшняя борьба с нарушителями, сливающими воду в подполья. Она же ничего не дает. Поскольку строительные нормы и правила рассчитаны на здравого человека, грамотно эксплуатирующего геотехнические подполья для сохранения мерзлоты. В СНиПе лишь указано: нельзя допускать того-то и того-то. Но на этом основании не предъявить штраф. Не отработана система штрафов. И люди заливают подполья без зазрения совести. Давайте разработаем свои местные, региональные нормы с ужеcточением требований, учитывая сегодняшнее состояние нашей мерзлоты. Это, кстати, один из способов пополнения городской казны, и полученные деньги можно использовать на геоэкологические цели. Плюс отчисления в экологический фонд. Все это есть, только надо всем этим разумно распорядиться. - То есть все зависит от того, с какой стороны оценивать ситуацию. Если мы не захотим потерять город, мы его не потеряем. А если возьмет верх идея вахтового метода, пожар будет развиваться по плану?.. - Я не думаю, что интересы комбината сводятся только к интересам прибыли, и что все, кто работают в руководстве АО "НК", одержимы идеей вахтового поселка, как и в городской администрации. Но если мы не будем принимать решительных мер, привлекать внимание к региону - через общественность, ученых, правоведов, экономистов, - мы рискуем быть не услышанными, и нам смогут навязать любые столичные "проекты". Надо, по моему глубокому убеждению, добиваться любыми путями (!) послабления налогов. Если хотя бы несколько дополнительных процентов от всех налогов, идущих в краевой и федеральный бюджеты, будет оставаться на территории НПР для стабилизации мерзлотной обстановки, поверьте, этих денег вполне хватит, чтобы решить техническую проблему. Беседовала Т.АЛЕКСАНДРОВА
Заполярная правда.
1997 год.